Участие в Первой мировой войне прививает ирландскому бостону Джо Кофлину, его во Флориду организовывать поставки кубинского рома в разгар «сухого закона». Когда бригада Кофлина добивается успеха, его криминальный бизнес пытаются «отжать» члены ку-клукс-клана, для которых нестерпимо видеть сотрудничающих.
Джон Кофлин старается убивать только тех, кто этого заслуживает, и наживаться только на тех пороках, которые не кажутся ему смертельно опасными (он торгует спиртным, но не связывается с тяжелыми наркотиками). Также он хранит верность близким людям, даже когда те его предают. Что, конечно, не самое мудрое поведение в эпоху, когда от гангстера требовались паранойя и безжалостность. Это и не залихватское бандитское повествование, смакующее криминального героя Кофлина, и не психологическая драма вроде «Крестного отца», исследующая погружение приличного человека в преступный ад, и не убедительная, прочувствованная история о грехопадении и искуплении. Бен Аффлек картину отнюдь не спасает. Джо Кофлин – одна из его худших актерских работ. Ирландцы враждовали с итальянцами, испанцы презирали кубинцев, все вместе третировали негров и доминиканцев, а белые протестанты сбивались в ку-клукс-клан, чтобы держать остальных в узде и не допускать до власти и влиян.
В 1930-х президент-католик был такой же несбыточной мечтой, как президент-негр, а после войны Джон Кеннеди стал президентом, что воспринималось как эпохальное событие. Кофлин в определенный момент даже произносит почти что ленинскую пламенную речь о том, Кланом, но его члены понимают только язык свинца. Так что мораль картины не в том, какие принципы можно сохранить в криминальном сообществе, а в словах из известной песни: «Братва, не стреляйте друг друга, вам нечего в жизни делить».
к нему нужно прислушаться, он не будет орать и повторять все по десять раз. За эту спокойную, взвешенную интонацию «Закону ночи» можно простить и длинноты, и некоторую прямолинейность, и то, что лучшим фильмом Аффлека он, увы, не стал. в смачных диалогах Бог и Рай начинают фигурировать лишь в последней трети. Хотя к идее прощения все идет уже с середины фильма: «Закон ночи» трансформируется на ходу, грациозно отказываясь от сюжета о мести буквально за несколько сцен. Высказывание Гибсона звучит громче и напористее, Джо Коглин же в исполнении Аффлека зачастую практически шепчет - так и Лихейн с Аффлеком-режиссером ведут своё повествование тише и без лишнего пафоса. В конце концов, мир слишком сложная шутка, чтобы всё в нём расставлять по местам криками с трибуны, Парное молоко приятно телу, но для картины такого калибра нужно что-то погорячее. Во многом картина выпала из обоймы из-за не совсем удачной игры Бена Аффлека: в этом фильме образ противоречивого героя Джо не запоминается, а именно он должен был стать стержнем фильма, стать законом ночи. Эманации же и вовсе не доходят до зрителя.
|
,